Внутреннее убранство

Иконостас центрального Троицкого алтаря

В советское время храм был закрыт и обезглавлен; в середине 1970-х гг. государством была произведена частичная реставрация. С возобновлением богослужений (1991 г.) начал заново формироваться и внутренний облик храма, поскольку из предыдущего убранства не уцелело ничего. Ныне старый иконостас центрального Троицкого алтаря находится в запасниках музея Новодевичьего монастыря.

Сейчас интерьер храма представляет собой цельную и продуманную композицию, которая сложилась по милости Божией путем постоянного приложения усилий отца настоятеля и весьма немногочисленного прихода.

За 15 лет были поставлены два иконостаса (нынешний Троицкий иконостас окончательно сформирован и освящен в 2005 г.) и написано много храмовых икон. Старинных икон в храме нет, новые же иконы выполнены известными, опытными иконописцами, ориентирующемся на русские и византийские образцы XII-XV веков - периода расцвета церковного искусства.

Побелка стен внутри храма произведена по традиционной технологии, позволяющей писать по ним фрески. Фасад храма украшен фреской с композицией "Гостеприимство Авраамово", исполненной известным московским мастером Антоном Яржомбеком.

Иконостас алтаря Владимирского придела

Первый по времени создания иконостас - Владимирского придела. У него довольно редкая конструкция с одной диаконской дверью, что обусловлено небольшим размером придела. В иконостасе три ряда икон: местный, деисис и краткий пророческий. На диаконской двери изображен благоразумный разбойник, над ней - небольшая сень с композицией сретения Владимирской иконы Богоматери. Светлый ровный фон образов, цельный и благородный колорит объединяют ансамбль. Иконы написаны в "московском стиле" иконописцами М. Проскуровой, А. Маркоч и А. Этенейером.










Центральный иконостас, Троицкий, исполнен силами содружества известных московских мастеров, работающих вместе уже около двадцати лет - с самого начала возрождения иконописи в Москве, с 1980-х годов (А. Лавданский и А. Вронский, А. Бубнов, также А. Этенейер и недавно присоединившийся к ним А. Лукашин). Иконостас высокий, здесь пять рядов: местный, над ним ряд, составленный из "пядничных" (небольших) икон различных святых, деисусный чин, праздничный и пророческий ряды. Манера письма каждого участника этой работы индивидуальна и узнаваема, но при этом Троицкий иконостас является цельным произведением. Иконы на золоте, написаны в русле византийской традиции. В местном ряду - образ Святой Троицы "с деяниями", кисти А. Этенейера; этим же мастером создано большое Снятие со Креста на белом фоне, помещенное на южной стене поблизости от главного иконостаса.



В общем объеме храма большие иконы располагаются по стенам в резных киотах сходных размеров и форм; глубокий тон киотов сочетается с тяблами темного дерева Владимирского иконостаса - все элементы внутреннего убранства объединяются друг с другом, становятся частью единого целого. Чтимый образ Богоматери "Взыскание погибших" помещен на центральной оси всего интерьера, на одном из столпов, отделяющих общий объем храма от сравнительно малого объема перед центральным иконостасом. Православную икону называют "богословием в красках", и данный образ соответствует этому утверждению: все художественные средства (лаконизм иконного стиля, точный рисунок, мягкий колорит) здесь служат одной цели - явлению святости Божией. Икону исполнила М. Проскурова.

На смежном столпе в память некогда существовавшего правого придела во имя святителя Димитрия Ростовского помещена икона Святителя в большом окладе (XIX века).

Среди святынь храма - иконы преподобного Сергия Радонежского, собора преподобных старцев Оптинских с частицами честных мощей.

На южной стене в резных киотах помещены образы святителей Николая Мирликийского, Спиридона Тримифунтского (на красном фоне) и преподобного Серафима Саровского.

На противоположной стене - трехчастные киоты, своего рода "триптихи", где, с обеих сторон от центрального образа, располагаются иконы меньшего размера. Центральные иконы здесь - святого праведного Иоанна Кронштадтского, преподобного Сергия Радонежского, святого великомученика Георгия Победоносца. Образы исполнены А. Вронским, А. Бубновым и А. Яржомбеком.

Планируется написание еще нескольких икон, но в целом уже можно сказать о совершившемся успешном возобновлении храмового убранства, во исполнение слов Апостола все должно быть благообразно и по чину (1 Кор 14:37). Замечательно, что интерьер храма, не будучи выдержан в стиле его архитектуры, тем не менее гармонирует с ней, а не создает контраста.

---

Прот. Алексий Уминский освящает иконы праздничного и пророческого рядов центрального иконостаса

Икона Пресвятой Богородицы. Пророческий ряд центрального иконостаса	Святые пророки Соломон и Давид	Святые пророки Даниил и Иоиль	Святые пророки Илия и Моисей

---

О мастерах и их работах в нашем храме

Мы рады, что над внутренним убранством нашего храма трудились замечательные иконописцы, о которых хочется рассказать.

Московская школа, является ведущей в российской иконописи, может быть потому, что процесс ее возрождения прежде, чем где бы то ни было, начался в Москве. Внутри иконописного цеха сегодня выделяется ряд художников, работы которых переросли ученический и ремесленный уровень и выходят на уровень искусства, среди которых и мастера, расписавшие наш храм.


Александр Лавданский, основатель мастерской "Киноварь" и руководитель работ в нашем храме, родился в 1952 году, начал свой творческий путь в 70-х гг. как художник - авангардист, учился у знаменитого в те годы московского художника Василия Ситникова, участвовал в выставках альтернативного искусства, занимался активным поиском новых форм в живописи, и в этом немало преуспел. Но однажды, в конце 1970-х, он получил заказ на церковные росписи от епископа Сухумского Ильи. С тех пор Лавданский посвятил себя иконописному ремеслу. Он работает много, разнообразно и интересно.

Прямых учителей у Лавданского не было, приходилось всему учиться в процессе работы. Сегодня он успешно работает и в монументальной живописи, и в станковой иконе. Почти за 25 лет работы Александр Лавданский расписал не один десяток храмов, создал сотни икон.

Стилю Александра Лавданского присуще удивительное чувство меры и гармонии: он не использует ярких кричащих цветов, фигуры не его иконах имеют хорошие пропорции и четкую постановку, в них чувствуется классическая основа. Вообще тяготение Лавданского к классике заметно - и к русской классике, и к классике византийской. Матер избегает прямой стилизации, образцы, использованные им, только угадываются, он творчески подходит к написанию образа, который серьезно перерабатывает, пропускает через себя, а потому результат не кажется вторичным. Лики на иконах Лавданского притягивают взгляд, заставляют внимательно вглядеться в образ, словно вызывают на диалог, глаза святых обращены к нам с вопросом. Это очень важное свойство, зачастую отсутствующее у современных мастеров, которые пишут лики, избегая подчеркивать индивидуальное начало в святом, отчего получается некое усредненное лицо, ничего не выражающее - ни эмоций, ни мыслей, ни тепла. У Лавданского лики живые, почти портретные, но чувство меры и стремление к уравновешенности не позволяют мастеру выходить из берегов канона. Его лики отличает эмоциональная сдержанность, молитвенная углубленность, внутреннее благородство образов. При всей яркости манеры и индивидуализации работы Лавданского деликатны и неагрессивны, святые на его иконах и фресках умиротворены, созерцательны и исполнены тихой внутренней радости.

При этом манере Лавданского чужда статичность, застылость, в ней есть подвижность, стремление к внутренней динамике

На формирование Александра Лавданского как мастера оказало влияние и то, что он с самого начала своей иконописной деятельности работал не только индивидуально, но в бригаде с другими иконописцами, расписывая храмы. Круг этих иконописцев невелик - Алексей Вронский, Александр Соколов, Анатолий Этенейер, А. Яржомбек, резчик Андрей Фехтер, в последнее время - Алексей Лукашин.

Господь Вседержитель. Фрагмент. А. Лавданский

Храм - огромный организм, требующий слаженной работы мастеров, индивидуальная манера каждого должна найти соответствие с единым стилем росписи. Работа в артели многому учит, она, как пение в хоре, где каждый голос должен не только солировать, но гармонируя с другими голосами, выстраивать единый узор мелодии. В этом мастер убедился на собственном опыте и считает, что только в артели, участвуя непосредственно в росписи храма, человек может стать иконописцем, ведь по настоящему работе иконописца не научишься в одной школе, если прежде все не попробуешь сам. "Исторически иконописцы собственно и появлялись в артелях и иконных мастерских. Таким образом, в настоящее время является одной из лавных функций иконописной артели…", - считает Лавданский.

Лавданский является большим авторитетом не только благодаря своему мастерству, но и личностным характеристикам. Отсюда происходит его бригадирство в артельных работах, основанное, по его словам, не на принципе организации школы или мастерской "Одного Мастера", а на идеале соборного делания. Поэтому основные члены его артели - известные опытные художники и мастера высокого уровня.

Приоритет Лавданского, кроме того, заключается в богословской образованности, широкой мыслительной способности и творческой самостоятельности. Он не просто талантливый интерпритатор, каким всегда является иконописец, делающий списки с более ранних икон, но учитывая требования заказчика, он способен создать новую иконографическую композицию.

Лавданский не придает особого значения соблюдению стилистического единства живописи определенного исторического периода. Конечно, при таком подходе возможны проявления определенных элементов эклектики, но Лавданский считает, что почерк иконописца должен проявляться изнутри и быть отражением степени его восприятия духовной реальности, т. е. свидетельствовать о личной вере и понимании богословия иконописцемно это скорей всего это явилось следствием его любви к коллективному способу работы, которому он отводит значительную роль в условиях возрождения церковного искусства.

Руководящей роли в артели также способствует умение Лавданского видеть целое в частном, способность объединить выполненные разными художниками образы (ведь на общих работах над иконостасом работают далеко не близкие ему по стилю и характеру иконописцы), свойственная любому большому мастеру. Это говорит о его таланте мыслителя, к которым в Древней Руси относили всех больших художников, работающих без образцов и способных расписать храм.


Еще один мастер, имеющий прочные связи с нашим храмом, Алексей Вронский. Родился в 1964 году. Учился художественному ремеслу в Холуе (ныне это центр лаковой миниатюры, а когда-то, до революции, Холуя славился как иконописная школа). В начале 80-х окончив художественное училище, Вронский сразу же начал свою иконописную деятельность: сотрудничал с музеем имени Андрея Рублева, принимал участие в организации группы художников "Изограф", заседал в приемной комиссии иконописного отдела в Международной Федерации художников - ЮНЕСКО.

Иверская икона Божией Матери. Фрагмент. А. Вронский

Он обладает едва ли не самым большим изобразительным и документальным материалом - бесчисленными количествами фотографий древней и современной церковной живописи, слайдами, альбомами, монографиями, записями лекций по истории и теории иконописи; часто предпринимает поездки в православные страны и древние русские города, где практически всегда добивается разрешение на съемку, активно посещает современные иконописные мастерские.

Начав работать с 80-х годов в бригаде с А. Лавданским и А. Соколовым, Вронский отходит от приемов миниатюрного письма и учится работать в монументальной росписи и станковой иконописи. Хотя тонкость и изящество письма, умение использовать нюансы в разделке живописной поверхности - все это осталось в манере мастера. Этим Вронский отличен от своих коллег, хотя так же, как и они, он твердо придерживается канона и тяготеет к стилистике византийско-русской иконы XII-XV вв. Образцы, создаваемые им, благородны, утонченны и изящны, иногда чуть манерны, но присущее художнику чувство гармонии удерживает его от слащавости и вычурности. Рисунок Вронского точен и даже изощрен, пропорции фигур удлиненные, лики святых тонкие и несколько отстраненные, но за ними чувствуется глубина созерцания высшей красоты.

Его отличает также изысканное чувство цвета: мастер использует яркие и насыщенные краски, много золота, тонко кладет лучики световых бликов и ассиста, использует легкие орнаменты - все это создает ощущение драгоценного сияния горнего мира.

Интерес к орнаментам исходит из особенностей его школы. Кроме любимого в этой мастерской чеканного орнамента по золоту, он активно использует и красочный, и мастерски освоенный из всех современных иконописцев только им орнамент в технике выскабливания золота из-под красочного слоя. Вронский тонко чувствует орнаментальный стиль, необходимость орнамента в том или ином случае, если она стилистичеки оправдана.


Много икон в нашем храме выполнил Анатолий Этенейер - глубокий вдумчивый, очень требовательный к себе художник. Непосредственно занятиям иконописи и самостоятельной творческой деятельности предшествовала долгая и упорная работа над собой. Вплоть до недавнего времени он достаточно регулярно, сначала в целях обучения, а затем скорее всего отдавая дань традиции, для внутренней собранности и удовлетворения, посещал мастерскую о. Зинона. Но при этом его творчество носило самобытный, мало поддающийся внешнему влиянию, в том числе творческой концепции о. Зинона, характер.

В иконах А. Этенейера чувствуется преемственность русской традиции письма XIV - начала XVI вв., присутствует тот самый дух трепетности и благоговения. Сам художник чужд какому-либо концептуальному обоснованию характера и стиля своих работ, полагается исключительно на интуицию. На вопрос, что такое икона, он ответил так: "Я не могу рассуждать об этом. За меня говорят мои работы".

Снятие с Креста. Фрагмент. А. Этенейер

И судя по его иконам он большое значение придает именно Божественному, ирреальному характеру образа и личностному восприятию Той реальности, т.е. он богословствует в красках, и именно поэтому ему так близка древнерусская живопись XIV-XV вв.

Многие отмечают болезненное, тревожное выражение ликов на иконах Этенейера, но никто не может ничего сказать против их трепетности, почти что бесплотности. Они раскрывают сам характер художника, так и не уподобившемуся веку сему, как бы с ужасом и болью взирая на кошмары современного мира, а в общем в напряженном художественном поиске можно ощутить стремление донести до верующих познанную им красоту горнего мира.

Его работы содержат в себе таинственное сочетание легкого, небрежного письма мастера с местами дотошно сделанными и тщательно отшлифованными.

Четырем основным этапам в создании иконы - рисунку, "роскраши", разделке и личному, Этенейер уделяет разное количество времени и сил. Больше всего он трудится над первыми двумя этапами. Окончательный вариант его рисунка часто бывает настолько завершен, что напоминает живопись гризайли. Но тщательная сделанность рисунка - не главная его цель на данном этапе работы. Поиск ритмического движения, линейной характеристики образа - одна из основных задач художника. На его работах до конца этапа часто сохраняется сетка построения, тонко выверенная и просчитанная. Сам принцип построения остается тайной художника, для любопытствующих закрытой на ключ. Это является не только личной тайной художника, это есть тайна искусства, делающая процесс творения словесно невыразимым.

Часто встречающиеся в древнерусских иконах преувеличенные деформации пропорций человеческих фигур и анатомические неувязки в их построениях, исходившие, если это не столичная школа, из непосредственности средневекового художника, внимание которого фиксировано, в основном, на внутреннем содержании образа, у Этенейера подчинены ритмической игре линий и силуэтов. Отсюда музыкальность и трогательность его образов, совершенная отточенность рисунка.



Андрей Бубнов-Петросян родился в 1962 году в Москве. В 1982 году закончил отделение реставрации Строгановского художественного училища. В 1983-84 годах участвовал в реставрационных работах в Даниловом монастыре в Москве. Тогда же, получив церковное благословение, начал заниматься иконописью.

В 1985-88 годах принимал участие в росписи церкви Преображения Господня около г. Кашира.

К началу 90-ых годов в иконах Бубнова-Петросяна всё более заметно влияние домонгольского и Византийского искусства XI-XIII веков. До настоящего времени иконописец остаётся предан избранному стилю, стараясь от внешнего подражания древним мастерам, прийти к более глубокому богословскому осмыслению иконы, выразительности образов.

В последнее время Бубнов-Петросян работает как самостоятельно, так и в сотрудничестве с Александром Лавданским и Алексеем Вронским. Результатом этого сотрудничества явились иконы для иконостаса церкви святого Иоанна Богослова в Москве, церкви святого Димитрия Солунского, церкви Иоанна Богослова в Ямбурге (Тобольско-Тюменская епархия), церкви Спаса Нерукотворного в селе Усово под Москвой.

С 1998-го по 2002 год Андреем написаны иконы 3-х иконостасов церкви Преподобного Сергия Радонежского в селе Алмазово под Москвой. Работы велись по проекту и при непосредственном участии Андрея Фехнера.

С 2000-го года Бубнов-Петросян пишет ряд икон для монастыря святого Георгия Мавровуни на острове Кипр. Знакомство с древними памятниками Кипра и гостеприимство его жителей надолго запомнятся Андрею.

Бубнов-Петросян - участник многих выставок современной иконы, начиная с первой в 1989 году.


Алексей Лукашин, родился в 1976 году, окончил Абрамцевское художественное училище (отделение резьбы по дереву) и иконописную школу при Московской Духовной Академии. Член Союза Художников ЮНЕСКО.